А в голову уже приходят дурные мысли. В психологии это называется, видимо, "бред ревности", только в данный момент я не ревную, а прожектирую неприятные ситуации, которые могли бы произойти в Волмарте. Например, у неё закружилась голова и она потеряла сознание. А вдруг чёрт дёрнул, и она что-то по ошибке положила в карман, и сейчас её терзают охранники? А вдруг её обокрали, благо черноты тут достаточно… Я звоню Асе, но трубку ни кто не берёт. Звоню ещё и ещё, и ещё.

Мастерство не пропьёшь! Каждый раз я говорю это себе, и каждый раз не верю! Пропьёшь, ЕЩЁ КАК ПРОПЬЁШЬ! Сколь верёвочка не вейся, но наступит последний день истины, когда ты упрёшься в собственную немочь. Если доживёшь, конечно!

Ася молчит. Да и я хорош - поддался на бабские уговоры! Тут без машины шагу не ступить. Мы ждём. Собака часто дышит с вывалившимся языком. Потом, как бы лениво, с трудом она поднимается и мы идём обратно на базу, поминая негостеприимного шерифа.

"Итак, увидел я, что нет ничего лучше,
как наслаждаться человеку…"

(Екл. 3-22)

1

Мы приехали в Монтиселло в четвёртый раз, но чувства де жа вю я не испытал: слишком много воды утекло. Место осталось то же, чуток обветшавшее, но мы с Асей изменились уже безвозвратно - возраст.

Наша странная любовь, порой похожая на войну, порой на эпидемию, вечно подвижная и горячая, видимо, достигла полной зрелости.